20 сентября 2017 года Государственный камерный оркестр Республики Беларусь во главе с заслуженным артистом России Евгением Бушковым открыл новый концертный сезон двумя премьерами. В результате сотрудничества коллектива с молодым белорусским композитором Константином Яськовым появились две крупные партитуры: реконструированная Симфония Си-бемоль мажор из «Забельской коллекции» неизвестного белорусского автора XVIII – XIX веков, а также специально созданная мистерия «Кросны Макошы» для народного голоса, струнных, ударных и фортепиано. В концерте прозвучала также Серенада для струнных До-мажор П.И. Чайковского. Таким образом, программа объединила музыку четырех столетий – от XVIII до XXI, что не помешало слушателю воспринять её на буквально на одном дыхании.
«Забельская симфония» – уникальная архивная рукопись, найденная молодыми белорусскими музыкантами и исследователями Светленой Немогай и Алексеем Фроловым в Виленских архивах. Симфония создавалась в монастыре и коллегиуме доминиканцев в Забеле (сегодня это деревня Волынцы Верхнедвинского района), где в конце XVIII – начале XIX веков существовал симфонический оркестр раннеклассического типа. Кроме этого произведения, которое сохранилось лучше других, были найдены и другие, также принадлежащие белорусской музыкальной культуре эпохи классицизма и раннего романтизма. Вместе они составляют так называемую «Забельскую коллекцию». «Отреставрированная» симфония оказалась небольшой – около восьми минут звучания, что для того времени не было исключением. Музыка буквально «обволакивала» слушателя, лаская слух своей гармоничностью и простотой, изящными мелодиями, привычными каденциями. Лёгкому восприятию способствовала и традиционная структура трёх частей, расположенных по принципу быстро-медленно-быстро (Allegro, Andante, Rondo), где средняя часть представляет собой галантный танец.
Название всей программе дало новое произведение К. Яськова «Кросны Макошы». Макоша – богиня древних славян, покровительница женщин и ткачества, которая ткёт холсты судьбы. Композитор не впервые обратился к национальному фольклору. Двумя годами ранее им написана крупная хоровая симфония «Весна», необычность которой заключается в обращении к стилю фолк-фьюжн. Мистерия «Кросны Макошы» опирается на традиционную идею смены времён года, которая воплощается с помощью календарно- и семейно-обрядовых народных песен белорусского Полесья.
Народный голос со специфически полесской манерой звукоизвлечения (исполнитель – лауреат международных конкурсов Эвелина Щедрина) органично соединяется с академическим звучанием камерного оркестра. К полному составу струнных композитор добавил фортепиано (Марина Ромейко) и обширную группу ударных (Роман Жданович): две подвесные тарелки, темплеблок, коробочка, малый барабан, колокольчики, треугольник и низкий том. Оркестр не «заслонял» вокалистку, а, напротив, сознательно выдвигал её на передний план, позволяя раскрыть выразительные возможности. Голос и инструментальное звучание взаимно дополняли друг друга.
Важную роль в исполнении сыграло художественно-сценическое оформление сцены. Для произведений такого рода характерны синтез искусств, игра света и цвета (вспомним, к примеру, неоконченную «Мистерию»А. Скрябина). Действие мистерии К. Яськова, за исключением песни-«вяснянкі», проходило в полной темноте, царящей в зале и на сцене, освещались только пюпитры музыкантов, и в русальной песне «На Граной нядзелi…» появилась бирюзовая подсветка, усиливая ощущение мистики. Солистка в традиционном народном костюме выходила со свечой – символом света, огня, сближения с Богом, а после каждого своего номера неторопливо удалялась за кулисы.
В Мистерии 11 основных разделов: «Спi, дзiцятка, спi…» (калыханка), «Ай, вясна, вясна…» (вяснянка), «А ў полi, полi…» (велiкодная), «Разгуляўся Юряў конь» (ю’реўская), «На Граной нядзелi…» (русальная), «Й а тэпэр Купайло…» (купальская), «А ў полi колосочак…» (жнiўная), «Пора, Мацi, жыто жацi…» и «В огородзе…» (вясельныя), «Чаго ты лося…» (восеньская), «Зязюлечка мая…» (галашэнне) и, наконец, «Добры вечар табе» (калядная). Чисто инструментальных номеров в произведении всего три, названы они интермедиями. С одной стороны, в этом видится некоторая связь с ранними музыкально-театральными жанрами. С другой, каждая такая интермедия подготавливает смену времён года, разделяя масштабное полотно на три большие части. При всём стилистическом единстве, номера отличаются разнообразием, не повторяют друг друга.
Открылось произведение лёгкой, изящной «музыкой ночи». Протяжённый звук первой скрипки – как голос одиночества, нежные переливы колокольчика и треугольника – словно мелькающие звезды в небе, льющийся мотив в партии фортепиано, плавно переходящий к струнным, – как духовная опора, но главное – шёпотом звучащие строки: «Мацi Багародзiца, прачыстая, Святая, / У цябе ручка залатая…». Последующая колыбельная «Спi, дзiцятка, cпi…» прозвучит ещё раз в конце произведения, тем самым обрамляя его структуру и завершая естественный природный цикл-круговорот. «Ай, вясна, вясна…» представляет собой старинный обряд «загукання вясны»: есть в нём и собственно ауканье-«загуканне» – громкое «у-у-у» в партии солистки, раздающееся после каждого окончания фразы, большой барабан в оркестре равномерно отбивает ритмическую фигуру, и это остинато заставляет вспомнить древние магические ритуалы, словно погружая слушателей в «транс». «(Й)а тэпэр Купайло, заўтра Ян, / Да ходем, дзевонькi, в зэлен гай!» – такими строчками начинается Купалье. Здесь оно ассоциируется с бушующей природой, молниями, раскатами грома, большая роль отводится ударной группе и оркестровым tutti, которые подчёркивают кульминацию. Ярким контрастом становится номер «А ў полi колосочак…». Природа успокаивается, в партии оркестра остаются нежные переливы струнных, на фоне которых мягко и неторопливо распевает вокалистка. Народная песня «В огородзе…» оказалась связанной с произведением Софии Губайдулиной «Семь слов Христа». В раскрытии глубинного философского смысла обоих сочинений немалая роль отводится восходящим и нисходящим глиссандо в исполнении оркестрового tutti. Завершилась мистерия «Кросны Макошы» полным затиханием звучности оркестра, солистка произносит «Аминь» и задувает свечу, в зале наступает полная тишина…
И в антракте, и после концерта меня не покидало чувство, будто я прожила этот час в двух измерениях – прошлом и настоящем, в двух реалиях – фольклорной и современной городской.
Анна Арутюнян (музыковед, V курс)